Совет нижней палаты парламента Таджикистана подготовил проект постановления о проведении 22 мая всенародного референдума о внесении поправок в конституцию. Поправки предполагают закрепление за действующим президентом страны Эмомали Рахмоном пожизненного срока нахождения на посту главы государства. Дата референдума будет объявлена в среду на очередном заседании нижней палаты парламента.Также будут внесены поправки в статью, касающуюся создания политических партий. Предполагается, что из данной статьи исключат право граждан на создание политических партий религиозного и атеистического характера. Также планируется установить единый возрастной ценз для кандидатов в депутаты нижней палаты и членов верхней палаты, судей Верховного и Конституционного судов и Высшего экономического суда Таджикистана — 30 лет. Помимо этого будет упразднен совет юстиции Таджикистана.

Заведующий Отделом Средней Азии и Казахстана Института СНГ Андрей Грозин рассказал «Материку», чем грозит таджикской политической системе будущий референдум и насколько прочны позиции династии Рахмонова в ближайшей перспективе.

Андрей Грозин:

Предстоящий таджикский референдум, где основной поправкой, неумело спрятанной за другими, ничего не значащими темами, является возможность действующего президента избираться и переизбираться неограниченное количество раз, следует рассматривать в логике процессов, протекающих в Республике Таджикистан в последние полтора года. Логика эта проста: власть Эмомали Рахмона шатается в силу множества субъективных и объективных причин, слабеет и необходимо использовать любые «подпорки», чтобы попытаться ее консолидировать и укрепить. Отсюда жесткое давление на любую оппозицию, тупой полицейский прессинг на общество, «семейнизация» всех значимых властных и экономических площадок Таджикистана.

Таджикистан много лет продолжает пребывать в перманентном тяжелом кризисе. Страна является абсолютным мировым рекордсменом по доле ВВП, формируемой за счет переводов из-за границы. По данным МВФ, порядка 50% ВВП Таджикистана до последнего времени приходилось на средства, присылаемые трудовыми мигрантами. Таджикская экономика давно бы рухнула, если бы не подпитывалась деньгами, заработанными сотнями тысяч таджикских трудовых мигрантов в России и десятками тысяч в Казахстане.

В силу известных обстоятельств весь 2015 год идет снижение переводов таджикских гастарбайтеров на родину, что сказывается не только на домохозяйствах, но и на макроэкономических параметрах – от девальвации сомони, до обвала внешней торговли Таджикистана и фактической невозможности покупки иностранной валюты населением Республики. Возможностей покупать лояльность элит и стремительно беднеющего населения у властного клана становится с каждым месяцем все меньше. Начавшийся 2016 г. обещает в этом смысле быть еще хуже предыдущего.

Основной проблемой, девальвирующей слабые усилия руководства Таджикистана по стабилизации ситуации на рынке труда Таджикистана, остается общая некомпетентность и коррумпированность власти в центре и на местах, а также неустранимое давление «демографического пресса». Имеющийся слабый экономический рост фатально хронически отстает от «демографического взрыва», наблюдаемого после окончания гражданской войны в Республике.

В Таджикистане имеет место стандартная для всей постсоветской Азии система чиновничье-олигархической экономики, когда все сколько-нибудь ценные предприятия, банки и министерства оказались под контролем нескольких группировок элиты, сформированных как по региональному, так и по «отраслевому» принципу и возглавляемых крупнейшими чиновниками. При этом в Республике Таджикистан весь самый привлекательный бизнес сконцентрирован в руках «Семьи» (алюминий, золото, хлопок и пр.). Помимо близких родственников у Рахмона полно разнообразной родни со стороны мужей дочерей, жены сына, «родни жены», «родни родни», «друзей родни» и т.д. Таджикские семьи традиционно многочисленны и весь этот «арийский табор» много лет активно осваивающий небогатую таджикскую экономику примерно насчитывает полторы-две сотни человек. После этого энергичного и оборотистого семейного кооператива прочим таджикским региональным элитам и высшим «внесемейным» чиновникам достаются лишь остатки. А их с каждым месяцем все меньше.

Накал борьбы за скудеющие ресурсы страны между элитными группами будет в дальнейшем только расти — как по причине их дефицита, так и вследствие ограниченности потока внешних инвестиций и денег трудовых мигрантов. Чем меньше будут подкидывать с Запада и Китая и переводить из России и Казахстана, тем сложнее будет президенту распределять ресурсы даже внутри своей дружной семьи.

На эффективности государственного механизма сказался и массовый отток образованного населения (как русскоязычного, так и титульного), который прямо ведет к дальнейшей архаизации социальной системы и экономики страны.

Созданная группами таджикской элиты пирамида власти, использующая не просто «совковые», но уже и полуфеодальные неэффективные методы управления страной, по своей природе является неустойчивой, подверженной внешним воздействиям и манипуляциям.

Таджикский межклановый мир хрупок. Местные кланы находятся под жестким прессом «Семьи», но практически все они ждут лишь момента для того, чтобы сполна расквитаться со всей этой «семейной формой правления».

Отсюда и все последние шаги власти – от референдума и «закатывания в асфальт» не только потенциально опасной Исламской партии возрождения Таджикистана, но и даже совершенно ручных коммунистов и социал-демократов, шаги по внесению изменений в конституцию, позволяющие «Основоположнику мира и согласия» править пожизненно, а Рахмону-джуниору, на всякий случай, иметь возможность поучаствовать в будущих президентских выборах в 2020 году. Отсюда законодательное закрепление возможности «отключения Таджикистана» от интернета и мобильной связи в случае «введения ЧП», отсюда насильственное бритье бород, введение официальными структурами запрета на «нетаджикские имена» для детей и прочие такие же «туркменбашинки». Власть чувствует свою слабость и старается по мере умений, талантов и интеллектуального уровня подстраховаться.

Проблема, впрочем, в том, что с ресурсом стабилизации социальной сферы и экономики в стране большие проблемы. Как, впрочем, и с силовым ресурсом.

За последние полтора-два года система власти в Таджикистане стала похожа на узбекскую (за вычетом имеющихся у Ташкента и не имеющихся у Душанбе реальных ресурсов, позволяющих держать ситуацию в стране под контролем а также харизмы у первого лица страны) и туркменскую (за вычетом более высокого уровня жизни рядового туркмена в сравнении с рядовым таджиком). Очевидно таджикский президент намерен выстроить «вертикаль власти», аналогичную той, что существует в Узбекистане и Туркмении. Но у него это вряд ли получится – слишком сильны в Таджикистане регионалистские и клановые тенденции, у Рахмона нет должного авторитета и силового ресурса.

В случае продолжения нынешней ситуации, когда таджикская экономика постепенно деградирует, развитие Таджикистана будет хаотичным и противоречивым, в определяющей степени зависящим от ситуации в Афганистане, подходов России, Китая, Ирана и действий Узбекистана. Из-за повторяющихся из раза в раз провалов власти и давления на население по линии «борьбы с исламизмом» будет расти и радикализм в таджикском обществе.

Пока от серьезных волнений страну уберегает то, что народ еще не забыл ужасы гражданской войны 1990-х гг. и не хочет нового противостояния. Однако постепенно население начинает избавляться от политической апатии, а в стране подрастает поколение, представители которого в силу возраста межтаджикскую войну не помнят либо вообще родились после ее окончания.

Неудавшийся, производящий ощущение плохой постановки «мятеж Ходжи Халима» (Назарзода) интересен лишь тем, что еще раз подтвердил тот факт, что любой внутренний или внешний толчок в нынешних условиях способен «похоронить» нынешнюю систему власти в Таджикистане.

Власть выручает и то, что сколько-нибудь структурированной оппозиции после запрета ПИВТ в стране не существует. Но есть иные силы, которые можно назвать «оппозиционными» — это недовольная «несемейная» элита, у которой в условиях нарастающего дефицита всех ресурсов «дангаринский колхоз» отбирает последнее и, исламистские радикалы, находящиеся в подполье и ожидающие когда на таджико-афганской границе появятся черные знамена ДАИШ/ИГ (запрещена на территории РФ).

Ни первых, ни вторых ни будущий референдум, ни его итоги совершенно не волнуют – у них своя повестка дня в которой ни «основоположнику мира», ни его родне места не предусмотрено.

Напомним, в январе нижняя палата парламента Таджикистана одобрила важные конституционные поправки. Первая разрешает президенту Эмомали Рахмону, правящему страной с 1992 года, право неограниченное количество раз участвовать в выборах главы государства. Вторая снижает возрастной ценз для кандидатов в президенты до 30 лет, что позволяет сыну Размона Рустаму Эмомали принять участие в выборах 2020 года.