Выступление на научно-практическом семинаре «Ситуация вокруг Ирана и ее влияние на постсоветское пространство», Институт Стран СНГ, 2 февраля 2012 г.

При оценке вероятности развития тех или иных событий вокруг Ирана, мы совершенно справедливо исходим из соображений логики, каких-то рациональных подходов. Но в политике возможны самые иррациональные вещи, и самые, казалось бы, сторонние факторы, начиная от предвыборной кампании в той или иной стране, и заканчивая какими-то убеждениями, может быть, даже религиозного плана. Они зачастую очень много решают. И здесь я, конечно, скорее скептик. Я убежден, что рано или поздно, в той или иной форме, но военное нападение на Иран, безусловно, состоится. И к этому нужно быть готовыми. И оно, конечно, будет вне рамок международного права, потому что, как показывает, например, практика той же МАГАТЭ, некоторые эпизоды против Ирана нельзя действовать в рамках международного права, исходя из его норм. Потому что, например, когда недавно на сессии МАГАТЭ обсуждался вопрос о новом ядерном объекте Ирана «ФОРДА», то там наступил такой момент, когда представитель Ирана в этой организации Султание сказал, что Иран рассматривает возможность выхода из Договора о ядерном нераспространении. После этого Совет директоров МАГАТЭ взял некий тайм-аут – очевидно, они советовались с американцами. И, в конце концов, было заявлено, что на данном этапе претензий к Ирану нет по поводу этого объекта. То есть мы видим, что ведется некая игра. И в этой игре американцами задействуются любые элементы, кроме элементов международного права, потому что Иран имеет абсолютное право развивать атомную энергетику.

Что касается внутренних аспектов событий в Иране, то здесь очень разные тенденции. Вот, например, недавнее убийство в результате террористического акта одного из ведущих иранских ядерщиков вызвало очень серьезный прилив патриотических чувств среди иранских студентов, и вообще той части иранского общества, которую принято относить к наиболее прозападной, и рассматривать ее в качестве потенциального фермента возможного «оранжевого» сценария в Иране, ненасильственной смены власти. Как раз наоборот – судя по действиям американцев, израильтян, в некотором смысле, война против Ирана уже идет. Это тайная война, информационная. Она консолидирует иранское общество. И, насколько я понимаю, эта угроза в Иране осознается. Осознается, конечно, то, что фактор национальных меньшинств, о чем здесь тоже говорилось, будет задействован. Вот в этой связи я могу вспомнить свое недавнее участие в одной конференции, где, так или иначе, рассматривались вопросы Ирана. И там была представлена очень любопытная карта – карта интенсивности террористических актов в различных провинциях, в основном приграничных. Там два очага. Первый – это Белуджистан; второй – иранский Курдистан. Что касается иранского Азербайджана, то, мне кажется, что ситуация там, конечно, тоже находится в постоянном фокусе внимания со стороны Соединенных Штатов Америки и других стран. Это ощущается. Но на мой взгляд, ситуация с использованием национальных меньшинств, национального фактора – это всё будет привязано к тому, какой сценарий будет в конечном итоге избран относительно механизмов и временного периода, который нужно затратить на изменение ситуации в Иране. Если более долгий период, то, конечно, эти вопросы можно рассматривать, и можно не спеша готовить ситуацию. Если наши «бледнолицые братья» спешат, тогда, конечно, здесь ситуация будет форсирована в ближайшее время.

Что касается воздействия возможного развития ситуаций вокруг Ирана на Южный Кавказ, то я бы хотел обратить внимание на то, что уже было сказано. Это и инициатива группы азербайджанских депутатов. Понятно, что такие вещи просто так не делаются. Это и интенсивность, о чем меньше говорится, американо-азербайджанских контактов, которые мы видим в ближайшее время просто по динамике визитов. И возможная связка Грузия – Азербайджан, если мы тут вспомним и о встрече Саакашвили с Обамой, которая, как я предполагаю, вряд ли была сугубо пиарной встречей. Конечно же, там обсуждались, скорее всего, серьезные вопросы. Вот связка Грузия-Азербайджан – она, возможно, будет работать. И возможно, предпринимаются усилия, для того чтобы сделать эту связку более эффективной. Я бы тут, кстати говоря, вспомнил и о переговорах, во всяком случае, информационные сбросы такие были, о возможном участии США в эксплуатации и приобретении объектов в Габале – Габалинской РЛС, что тоже я бы связал, конечно, с планами, которые существуют в отношении Ирана. Конечно, от этого проигрывает очевидным образом и Армения, потому что, если Карабах становится предметом торга и заложником отношений между Баку и Вашингтоном, – я огрубляю, но примерно об этом речь идет – то в Армении собственно не остается выходов, и остается только одна, с позволения сказать, «дорожная карта» — урегулирование Карабахского конфликта на преимущественных условиях Азербайджана. Далее – это дает возможность разблокировать армяно-турецкий узел, запустить новый процесс, новый этап нормализации армяно-турецких взаимоотношений, включая установление дипломатических отношений, открытие посольства, соответствующую экономическую экспансию отдельных отраслей турецкой промышленности в Армению. Это будет легитимизировано уже на международно-правовом уровне. И следующий закономерный шаг – это рассмотрение в новом армянском парламенте, а мы еще не знаем, какого состава он будет, о судьбе российской базы в Гюмри. Потому что, если опасности со стороны Турции нет, то надобности в этой базе тоже нет.