В студии программы работает обозреватель Михаил Шейнкман.

Задача с тремя известными

У Сергея Багапша не было политических наследников, он не писал политических завещаний. Он оставил Абхазию внезапно. Но оставил ее людям. И именно они 26 августа здесь царь и Бог.

В день выборов так бывает везде. Местами условно. Но в этой республике по совести. Только народ может решить судьбу. Хотя, скорее, даже не страны — в ее деле все стало ясно тоже 26 августа, но 3 года назад, когда Россия признала независимость. Двадцать шестого августа определяется тот, кому такую Абхазию можно доверить.

Поэтому штамп о том, что здесь выбирают будущее, это не совсем сюда. Во-первых, объективно, потому что его уже выбрали раз и навсегда. Во-вторых, чисто по-человечески, потому что говорить так — значит, исключать роль того, кто для этого будущего создал основу. Ведь выборы-то все-таки преждевременные. Можно сказать — скоропостижные. И их задача удержать страну в настоящем.

Задача, в принципе, с тремя известными. Причем это почти равенство. Во всяком случае, даже в день голосования не все могут сказать, кто будет в ответе. И сколько действий у этого решения: одно или все-таки два.

У этой кампании было несколько общих трендов. Во-первых, проходила она под лозунгом «лишь бы не как в 2004 году». Тогда голосование чуть было не закончилось общественной рукопашной. Во-вторых, внезапные выборы — это испытание государственности, проверка ее качества. Поэтому все должно быть чисто и достойно. В-третьих, непредсказуемость итогов — это признак демократичности и процесса, и общественной сути. И, в-четвертых, все кандидаты смотрят в одну сторону, только с разных позиций. Это касается и их отношения к развитию Абхазии, и их отношения с Россией.

В общем, избирательная борьба не показала каких-то глубоких мировоззренческих или идеологических различий между претендентами. По большому счету, электорату предлагают на выбор лишь характерные особенности каждого. Или твердая рука. Или хитрая голова. Или твердость духа.

В прошлый раз, когда повторно выдвигался Сергей Багапш, было проще. Потому, что было все в одном. Теперь надо остановиться на одном из. Это не значит, что каждый из этой тройки априори хуже первого президента признанной Абхазии. Просто каждый из них известен пока только с одной стороны.

При этом, заметим, что ни один из, условно говоря, провластных кандидатов даже не пытался претендовать на статус наследника по прямой. Может быть, потому, что договорились не эксплуатировать память о Багапше. Может быть, потому, что страховали себя от риска проиграть ему в сравнении. Может быть, потому, что помнили, в 2004 году их нынешний оппонент тоже себя под Ардзинбой чистил, но Багапшу в итоге проиграл.

В Абхазии трудно предугадать исход. Потому, что здесь нет политического противоречия в строгом понимании этого дела, когда сторонников либо противников того или иного курса можно просчитать. Здесь подчас все решает настроение, эмоции, поведение, слова — в общем, человеческий фактор в самом конкретном и явном проявлении. Именно поэтому над предвыборной Абхазией все время висел синдром 2004 года.

Но эти страхи спустя 7 лет говорят о том, что внутренняя конфликтность здесь сохранялась все это время. И только гений Багапша не позволил ей проявиться. Сейчас его нет. Но есть Абхазия. Чем не фактор сдерживания для тех, кто может слишком горячо встретить результаты голосования?

———————————————————————————

На связи Абхазия, Гагры. Российский наблюдатель на выборах, депутат Госдумы Константин Затулин.

Шейнкман: Какая обстановка сейчас? С каким настроением люди голосуют? Что вам бросается в глаза?

Затулин: Прежде всего, в глаза бросается то, что активность избирателей выше, чем когда бы то ни было. То есть по всем прежним выборам, даже президентским, это показатель очень высокой активности, рекордной активности.

С каким настроением люди голосуют? Люди, во-первых, привыкли в Абхазии к тому, что они выбирают и выбирают в ходе реальных, а не показушных выборов. Мне кажется, что они уверовали в то, что они сами в состоянии решить судьбу самого высокого поста и государственности Абхазии в целом. И эта уверенность, мне кажется, присутствует и вызывает дополнительный прилив и избирателей, и эмоций в ходе избирательной кампании.

Шейнкман: Выборы в Абхазии проходят знаменательно — в праздник, в день признания Абхазии. Это как-то ощущается?

Затулин: Безусловно. Мы, когда появляемся на избирательных участках, поздравляем присутствующих, а они нас с праздником. Это как бы правила хорошего тона. Очевидно, что эти выборы проходят действительно в День независимости. Это такой знак, и знак добрый в этом случае.

Хотя, конечно, сами по себе выборы, которых никто не ожидал и никто не планировал, связаны с безвременной смертью президента Сергея Васильевича Багапша, которого уважают в Абхазии. Его память чтут. Плакаты с его портретами, изображениями продолжают висеть на всех дорогах Абхазии.

Я думаю, что, конечно, население Абхазии не готовилось к этим выборам: они не были запланированы. Тем не менее, когда они все-таки оказались неизбежными, все это вызвало в Республике очень серьезное внутреннее напряжение и политическую активизацию.

Никаких случайных, ради самопиара, кандидатов на выборах нет. Все три кандидата на выборах — это люди, хорошо известные в республике. У них есть свои сторонники. Поэтому это серьезная, нешуточная избирательная кампания. Борьба, которая, может быть, завершится 26 августа в ходе этих выборов, а, может быть, потребуется второй тур. Тогда это будет через две недели.